Вызовы будущего

Из выступления Ирины Старовойт на дискуссии во Львове

Вы сказали, что сегодня действительно довольно остро существует заболевание, когда молодёжь стала относиться к классу лишних. Как вы считаете, какими навыками должна обладать современная молодёжь чтобы случайно не попасть в этот класс? Сегодня принято считать, что для молодёжи мало иметь одну профессию. Возможно, в таком случае спасением стало бы наличие большего количества профессий? Также меня очень интересует ваше мнение: какие ещё существуют лекарства в этой ситуации?

Ваш вопрос для меня очень чувствителен. Моя дочь сейчас находится в том возрасте, когда её уже можно считать молодой девушкой, и последняя вещь, которой бы мне хотелось в этой жизни, – это воспитать ещё одного молодого человека, который будет лишним. Недавно я спросила себя: к какому поколению здесь, в Украине в 90-ые годы принадлежала я? Я думала о двух вещах. Во-первых, мы были тем поколением, которое в классическом понимании не имело фазы бунта против родителей, потому что при распаде Советского Союза наши родители потеряли настолько много экономически, социально и престижно и пребывали в таком неведении, что они и сами были, как подростки. Если бы мы ещё и бунтовали против них, то в большинстве случаев мы бы наверняка довели их до самоубийства или спровоцировали смерть от сердечного приступа. Я думаю, что был такой момент, когда родители моих ровесников чувствовали себя абсолютно лишними людьми. Старая система пала – за несколько ночей они потеряли все свои сбережения, если они у кого-то были; они не знали, какими будут их права собственности в новой ситуации, не представляли, будут ли существовать заводы и фабрики, где они работали, будет ли достаточно языка, на котором они говорят, чтобы остаться в профессии, и т. д. Было очень страшно, но я знаю, что моё поколение вышло из этого времени больше оптимистами, нежели пессимистами. Тогда нам казалось, что всё очень плохо. Но в этом мире ещё не было нас, и именно мы можем сделать всё иначе – так, что и нашим родителям через 10–15 лет будет лучше, и нам самим, и нашим детям; что мы построим нормальную страну с нормальными правилами жизни, и в этой стране найдётся место для всех без исключения. Когда я сейчас думаю об этом, то могу это спроецировать только на людей, которые находятся в положении кризиса или ненужности, и формула: “Здесь было всё, но ещё не было нас” – мне кажется очень важной. Я считаю, что гораздо более грустно быть молодым человеком в стране, где всё хорошо, где всё слажено.

Я люблю эту историю о рабочих из бедной и голодной Ирландии, которых в середине 18 столетия вербовали на новый континент, где в больших городах улицы были вымощены золотом. И, когда ирландские рабочие приезжали туда, оказывалось, что кругом лишь болото, а золотую брусчатку им ещё только предстоит уложить. В метафорическом смысле молодые люди, мне кажется, застали современный глобальный мир в такой заднице, что на самом деле им ещё только предстоит сделать всё самим. Вы подумайте: они приходят в мир, в котором экологическая ситуация наихудшая за всю геологическую историю этой планеты. Мы знаем, что для нынешней экономики на эксплуатационных карбоновых ресурсах наше будущее обеспечено лишь на ближайшие 10–15 лет. Дальше эта формула перестанет работать. У нас исчерпываются запасы хорошей питьевой воды. Мы постепенно лишаемся возможности иметь качественную, генетически не модифицированную пищу. И, тем не менее, некоторые глобальные процессы ведут к лучшему.

Осовываясь на книге Ханса Рослинга «Фактологичность», которую мне посоветовал Володя Беглов, наш модератор, хотелось бы рассказать о её главной идее. Она звучит так: мы думаем о мире гораздо хуже, нежели, согласно статистике, он выглядит сейчас на самом деле. Пример: у людей из 15 высокоразвитых стран спросили: “Как вы считаете, какой процент молодых женщин из малоразвитых стран имеет доступ к полному среднему образованию?” И правильным ответом было не 20–25% в среднем, как думали опрошенные, а 60%., и этот показатель растёт с каждым годом.

Как вы считаете, разница между бедными и богатыми увеличилась или уменьшилась за последние годы? Да, это правда: между радикально бедными и радикально богатыми она увеличилась. Но бедных людей на планете стало меньше, так же как и богатых стало меньше, особенно в среднем классе. Так что средний класс “просел” за это время. Но наш мир выглядит “одногорбым” – мы все более или менее одинаковы. Очень интересно, что в странах так называемого “третьего мира” количество людей, которые могут раз в год слетать куда-нибудь на самолёте, неустанно растёт. Буквально через 5-7 лет количество жителей малообеспеченных стран, которые раз в год летают самолётом, превысит число столь же редко пользующихся самолетом людей из богатых государств. И произойдёт это потому, что там существует много людей, которые могут себе позволить путешествовать данным видом транспорта, но, например, банально не любят летать. Итак, если мы посмотрим на ту картинку мира, которую нам представляет медиа, то мир покажется отрицательным, поскольку лишь отрицательные события подаются сегодня в качестве новостей. Например, мы знаем о расстрелах в американских школах, которые повторяются сейчас с периодичностью раз в два-три месяца. Но существуют десятки тысяч других американских школ, где такого не случается и все дети счастливо расходятся по домам в конце учебного дня. То есть мы услышали от журналистов о самой плохой ситуации и не услышали о сем остальном. И я думаю, что, собственно, молодым людям сегодня нужно иначе сёрфить в этом мире с целью получить информацию. Самым большим достижением моего поколения было – не провалиться на экзаменах. Я думаю, главным достижением вашего поколения будет – провалившись на экзаменах, сделать правильные выводы из этого провала, научиться проигрывать. Нас не учили проигрывать грамотно – так, чтобы не злиться на весь мир, не начать ненавидеть и не жаждать мести. Нам нужно научиться ценить личные границы окружающих и уметь устанавливать диалог. Благодаря гаджетам или, возможно, вмонтированному в нас “третьему уху”, через пять-десять лет мы сможем говорить на всех языках мира, почти как апостолы. Но означает ли это, что мы станем лучше понимать друг друга? Значит искусство диалога – это нечто иное, чем знание одного, десяти или десятков тысяч иностранных языков. Нас ждут очень интересные вызовы, решения новых проблем. Мне кажется, что ваше поколение столкнется лицом к лицу с развитием тех направлений и тех профессий, которые можно назвать профессиями человечности. Я считаю, что вам есть чему поучиться у бабушек и дедушек, которые, будучи пенсионерами, всегда уделяют (или уделяли) вам своё время и внимание.

В сети Фейсбук я подписана на обновления одной женщины, частично виртуальной. Она живёт во Львове, её зовут Бабушка Дозя. Насколько я знаю, её страничку ведут внуки, и истории, которые они там рассказывают, – настоящие. Однажды к бабушке Дозе пришёл поиграть маленький сосед Остапчик. А у Дози не отжато постиранное бельё, не прополоты огурцы на огороде, на плите варится борщ. Но она выключает плиту, откладывает стирку и прополку и подходит к забору: “Да, Остапчик, конечно, у меня есть время. Давай поиграем!”

Я думаю, мы все сетуем на дефицит времени. Но биологически и психологически у нас есть 24 часа в сутках и 365/366 дней в году, а это значит, что мы неправильно этим временем распоряжаемся. И мне кажется, что ваше поколение будет задавать важные вопросы как миру, так и самим себе: “Что является самым важным в моей жизни?” И в старости вы не будете сидеть “у разбитого корыта”, жалея о рисках, на которые вы не пошли, и о вещах, которые вы не сделали. Вы будете строить иные отношения с миром. Мне было интересно узнать, что эскимосы сейчас в большинстве также подключены к интернету и зарегистрированы в тех же социальных сетях, что и вы. Сегодня мы можем наблюдать онлайн даже за тем, как в гнезде орлица обихаживает своих птенцов. В наших руках есть средства, чтобы в реальном времени видеть, слышать и понимать фактически всё происходящее на планете, – но можем ли мы понять другого человека? Поэтому, на мой взгляд, профессии, связанные с человечностью, будут чрезвычайно важны и востребованы, как и всё, связанное с поиском смысла и правильных ответов на правильные вопросы.

Ной Юваль Харари говорит: профессия философа точно не будет автоматизирована в ближайшие 50–100 лет, ведь философские вопросы становятся всё более насущными. Например, при помощи искусственного интеллекта скоро на всех дорогах мира появятся беспилотные автомобили. Но суть в том, что в них должны быть заложены правильные алгоритмы. Рассмотрим ситуацию: едет автомобиль, на заднем сидении спит человек. В это время на проезжую часть дороги выбегают за мячом два мальчика. Что сделает беспилотный автомобиль? Если алгоритм составлен так, чтобы спасать пассажира салона, то он собьёт мальчиков. Если же алгоритм рассчитан на то, чтобы в случае необходимости спасать двоих, пожертвовав одним, – тогда автомобиль, очевидно, свернёт с дороги, но, вполне вероятно, убьёт того, кто находится в автомобиле. И если мы всё отдадим в распоряжение рынка, то будет так: либо “электрокар-альтруист”, либо “электрокар-эгоист”. Покупая машину, вы будете знать, убьёт она вас или кого-то другого.